Джон Кост Салленджер: Нужно быть осторожными с китайскими деньгами

Интерес инвесторов к аграрной теме в последнее десятилетие остается стабильно высоким. Этому способствует целый ряд очевидных факторов: рост населения Земли, глобальные изменения климата, появление быстрорастущих экономик – в первую очередь китайской. Инвестиционная компания GAIA Capital Advisors со штаб-квартирой в Женеве не стоит в стороне от происходящих событий и вот уже на протяжении нескольких лет размещает средства в украинском агросекторе.

Впрочем, география инвестиций GAIA не исчерпывается одной только Украиной. Например, компания сохраняет интерес к китайскому рынку. Не ограничиваются инвестиции GAIA и одним только сельскохозяйственным сектором. Еще один значимый объект – сырьевые компании за рубежом, в частности, на Африканском континенте.

Джон Кост Салленджер родился во Львове в 1968 году, но покинул Украину еще ребенком. Он является сооснователем GAIA наряду с Александром Карповым, который занялся собственным бизнесом после 11 лет управления активами в инвестбанках Германии. В настоящий момент компания управляет активами на $100 млн. Как инвестиционного профессионала Салленджера привлекают финансовые рынки Украины. Свой интерес к украинскому бизнес-пространству он начал проявлять уже в 1997 году, а как полноправный инвестор GAIA вошла на украинский рынок в 2006-м. 

– Как структурирован ваш инвестиционный портфель и какое место в нем занимает Украина?

– В него входят компании нефтегазового сектора, горнодобывающей промышленности и сельского хозяйства. Украина представлена только акциями ликвидных компаний последней отрасли. Мы верим в потенциал агросектора Украины в долгосрочной перспективе. Конечно, требуется много инвестиций, нужно переходить на более современное оборудование, менять методы руководства.

Аграрный сектор в Украине сегодня мне напоминает Аргентину и Бразилию 15-20 лет назад, где тоже наблюдался рост рентабельности и производства сельскохозяйственной продукции – кукурузы, пшеницы, соевых бобов. Толчком к изменениям там послужили инвестиции и модернизация отрасли.

– Какие вы видите перспективы на рынке акций?

– В этом году мы наблюдаем рост рынков в Европе и США. Он связан с американской программой количественного смягчения QE (Quantitative Easing) и европейской программой по операциям долгосрочного рефинансирования LTRO (Longer-Term Refinancing Operations). Обе проводятся центральными банками государств для увеличения своих активов и поддержки банков страны. В Украине сейчас нет катализатора для роста акций, но в случае долгосрочной стратегии я рекомендую покупать.

– Какую доходность показывают ценные бумаги в украинском агросекторе?

– Достаточно высокую, но здесь все зависит от временного отрезка, на котором мы делаем оценки. Если брать последние 12 месяцев и сравнивать с предыдущим годом, рост стоимости акций очень заметен. На более длинной дистанции, конечно, после кризиса цены на акции упали по всем предприятиям.

– Когда вы говорите про сельское хозяйство, то имеете в виду растениеводство и животноводство?

– Все-таки больше растениеводство, поскольку животноводство в России и Украине – в очень запущенном состоянии. Чтобы реанимировать это направление, нужны большие инвестиции.

– Вы не рассматриваете другие отрасли в Украине?

  – Мы смотрим на все отрасли в Украине, но компании-эмитенты в сельскохозяйственной отрасли пока демонстрируют лучшие результаты. Например, агрохолдинги МХП и «Мрия» в этом году положительны на фондовом рынке против общего украинского рынка, который показывает негативную динамику вот уже более двух лет.

– Каким образом вы выбираете объекты для инвестирования?

– Мы рассматриваем перспективные секторы, оцениваем финансовые результаты деятельности компании, но это только 50% всей картины. Как мы знаем, реальное положение дел иногда сильно отличается. Поэтому очень важно поближе познакомиться с руководством, пытаться понять, какие цели на самом деле преследует бизнес. Многое зависит от прозрачности и стиля корпоративного управления. Компания может быть очень динамичной, демонстрировать исключительные финансовые индикаторы, но если руководство не разделяет интересов мелких акционеров, то она не станет привлекательной для инвесторов. Конечно, с крупным бизнесом проще, поскольку не приходится испытывать недостатка в информации для анализа.

– При принятии решений об инвестициях вы ориентируетесь на рейтинговые агентства?

– Как показывает опыт последних пяти лет, рейтинговые агентства часто ошибались и потому утратили кредит доверия. Часто они политически мотивированы. Но без помощи аналитиков, инвестиционных банков, конечно, обойтись не получается.

– Как вы считаете, Украине нужно было подписать соглашение об ассоциации с ЕС?

– Та часть населения Украины, которая выступает за подписание соглашения об ассоциации, смотрит в сторону Европы в надежде на решение внутренних проблем. Но в Европе сейчас не меньше проблем. В первую очередь, очень высокая по историческим меркам долговая нагрузка и соотношение долг/доход продолжает свой рост, находясь у экстремальных уровней. Социалисты в политике укрепляют свои позиции: яркий пример – президент Франции Франсуа Олланд.

Греческий народ пичкали левой идеологией и годами культивировали безответственность. Чем это закончилось, мы знаем. Много проблем в Испании, даже в Германии не все безоблачно. Обратная сторона социалистических настроений – неизбежный рост налоговой нагрузки на бизнес, и как следствие, сокращение количества рабочих мест.

Я только хотел бы сказать, что, на мой взгляд, наметившиеся в Европе тенденции никак нельзя назвать позитивными – как для инвестиций, так и для населения вообще. Украина должна решить для себя вопрос стратегического партнерства. Конечно, власть можно критиковать за целый ряд внутренних проблем, особенно за коррупцию, но укрепление экономических связей с Россией мне не кажется зазорным. Возможно, Россия – несколько агрессивный партнер, и Украине рядом с ней не хочется выглядеть слабой. Однако нельзя недооценивать всю важность этого огромного рынка.

Поэтому я бы не советовал Украине безоглядно идти на сближение с Европой в экономическом плане. Наверное, стоит попытаться занять промежуточную позицию между Европой и Россией.

– Что было бы, если бы мы все-таки подписали соглашения?

- Думаю, большинство инвесторов со мной согласятся, что сначала было бы очень тяжело. Партнерство с ЕС не решит долговой проблемы Украины, тогда как Россия взяла на себя обязательство выделить $15 млрд. Ваше население в большинстве своем не представляет себе, насколько тяжелые времена переживает Европа с ее долговой нагрузкой, высоким уровнем безработицы, демографической проблемой старения населения.

– Как вы оцениваете достигнутые договоренности с Россией?

– В краткосрочной перспективе это удачное решение, в котором нуждалась Украина. Дальше все будет зависеть от того, как государство сумеет распорядиться выделенными средствами. Оптимистичный сценарий: финансирование проектов реконструкции, режим строгой экономии, бездефицитный бюджет, взвешенная налоговая политика. Надеюсь, вам удастся постепенно преодолеть коррупцию, которая сейчас присутствует во всех сферах.

Кстати, в этом смысле сближение с Россией представляет большой риск: боюсь, борьба с коррупцией может растянуться на неопределенный срок.

– По итогам визита украинской делегации во главе с президентом в Китай удалось подписать свыше 20 соглашений о реализации совместных проектов в различных отраслях экономики. Какова ваша оценка достигнутых договоренностей?

– Потенциал для построения украинско-китайского сотрудничества есть, например, в сфере того же сельского хозяйства. Во-первых, Китай – это страна с огромным населением, которое будет только расти. В частности, власти планируют смягчить политику «одна семья – один ребенок». Там наблюдается экономический рост, и в результате китайцы потребляют все больше мяса. Они формируют на рынке огромный спрос, и по этой причине инвестируют в Африку. Украина представляет не меньший интерес для производства различного рода продуктов питания.

Раньше Китай массово экспортировал кукурузу, но четыре года назад стал импортировать. Это как раз связано с развитием животноводства, которое в последние 5-10 лет растет в среднем на 15% в год. Повторюсь, причина в увеличении доходов и, как следствие, в более разнообразном рационе жителей. Времена, когда все довольствовались одним только рисом, прошли.

Объемы китайских инвестиций в украинскую экономику пока мизерные, но ситуация может измениться. Пример – нефтегазовый сектор Казахстана, куда из Поднебесной вот уже 15 лет идут огромные деньги. Это связано с индустриализацией китайской экономики. Правда, нужно быть осторожными с китайскими деньгами.

– Что вы имеете в виду?

– Есть много печальных примеров в Африке: китайцы там построили много объектов инфраструктуры, но привлекать на работу местное население не спешили – вместо этого они трудоустраивали своих соотечественников. В отличие от известных международных компаний, китайские структуры традиционно уделяют мало внимания социальным аспектам, не заботятся о защите окружающей среды. Образно говоря, если однажды открыть им дверь, то потом трудно проследить за тем, что и как они делают. Но Китай заинтересован в украинском рынке и располагает большим капиталом.

– В чем специфика инвестирования, наоборот, в китайскую экономику?

– Западные инвесторы жалуются, что бизнес в России и Украине не отличается особой открытостью. В Китае все на порядок сложнее, поэтому объемы наших инвестиций в различные сектора экономики этой страны остаются незначительными. И потому приходится очень пристально следить за развитием ситуации.

– Какие еще регионы в мире привлекательны с точки зрения инвестиций?

– Есть много интересных проектов в горнодобывающем секторе Африки, которые демонстрируют хорошие показатели роста. Немногие знают, но регион Катанга на юге Демократической Республики Конго занимает лидирующие позиции в мире по производству меди.

– А развитые рынки не интересны для инвестиций?

– Думаю, нет. Развитые экономики больше заняты печатанием денег с помощью ФРС и ЕЦБ.

– Какая ваша самая удачная сделка?– Семь лет назад мы инвестировали в британскую Afren, которая занимается разведкой и добычей природного газа и нефти в Нигерии. Тогда это была маленькая компания в нефтегазовом секторе, где правили бал международные корпорации типа Shell. Капитализация составляла всего $10-20 млн, а сейчас она превышает $1 млрд. Этого удалось достичь за счет роста на рынке и повышения капитализации. Это стало нашей большой историей успеха (улыбается). Возможно, через 2-3 года ее купят китайцы, как недавно произошло с Addax Petroleum.

– Какие можете выделить перспективные инструменты для инвестирования в украинской экономике?

– После новостей о предоставлении Россией финансовой помощи доходность государственных облигаций Украины снизилась. Ранее наблюдалась обратная тенденция. Потенциально этот инструмент может стать привлекательным для инвестирования, в конечном итоге все будет зависеть от политических настроений.

По материалам: Forbes