Украинский бизнес не является активным игроком на мировом рынке слиянийи поглощений

В апреле 2006 г. дипломатические отношения между Украиной и Австрией внезапно обострились. Украинское Министерство иностранных дел было вынуждено даже подать ноту протеста против ограничения прав наших бизнесменов в Австрии. Причиной конфликта на государственном уровне стали не одиозные высказывания политиков, а отказ властей Австрии согласовать покупку компанией Slav AG, которая входит в сферу собственности братьев Андрея и Сергея Клюевых, небольшого земельного Burgenland Bank с совокупными активами в € 4,4 млрд. Хотя предварительно стороны договорились о цене, впоследствии австрийское правительство пошло на попятную, аргументируя свой отказ «подозрительным происхождением украинских капиталов». В итоге Европейская комиссия согласовала сделку с другим претендентом на этот актив — компанией Grawe. Этот пример не единственный. Многие украинские финансово-промышленные группы пытались приобрести бизнес-активы в Европе и заставить их там работать, но далеко не всем это удалось. Действительно ли наших предпринимателей не любят за рубежом и относятся с подозрением к инвестициям из Украины?

Два момента

По мнению экспертов, главная причина того, что украинские предприниматели не часто вкладывают деньги в иностранные активы, в политике протекционизма иностранных государств. По мнению старшего аналитика Chatham House Джеймса Роло, за последние десять лет количество мер по защите собственных производителей в мире выросло более чем в девять раз. Тем более что система мер ВТО и антидемпинговых расследований в последние годы потеряла былой потенциал из‑за политических разногласий, и сейчас, возможно, доживает последние дни. В результате украинский бизнес приобретал либо активы по выпуску конечной продукции из собственных ресурсов, располагающихся как можно ближе к рынкам сбыта, либо активы в виде собственно самих ресурсов. Только если первые, по словам Джеймса Роло, касались преимущественно Европы, которая к началу кризиса была главным потребителем продукции украинской металлургии, то вторые стали интересны уже после 2008 г.

Но протекционизм — не единственная причина проблем, возникающих у украинских бизнесменов в вопросе приобретения иностранных активов. Исследователи The Economist Intelligence Unit (EIU) проводили опрос топ-менеджеров иностранных компаний, имевших опыт сотрудничества с компаниями из развивающихся стран. Согласно результатам исследования, опрошенные предпочли бы видеть в качестве инвесторов бразильцев, индийцев или китайцев, а не украинцев, русских или казахов — прежде всего из‑за низкого качества корпоративного управления, бюрократии и высокого уровня коррупции. И это не самая серьезная претензия. Украинские предприятия зачастую не публикуют результаты деятельности по МФСО, практикуя закулисные сделки. Также компании ведут двойную отчетность и большинство их занимается оптимизацией налогообложения, говорится в отчете EIU. Но если с этим иностранцы могут смириться, то политическая составляющая, которая угадывается во многих сделках крупных украинских предпринимателей, продолжит провоцировать конфликты на зарубежных рынках. Поэтому украинский бизнес сегодня — слабый драйвер для продвижения бренда «Украина». «Украинские корпорации пока не рассматриваются как компании мирового класса. Тем не менее в Украине можно встретить тех, кто делает очень правильные вещи. Но за границей об этом мало что известно, поскольку пресса больше любит страшные истории», — говорит Джеймс Роло.

На полпути

Украинский бизнес за рубежом характеризуется еще одним негативным свойством. Это последующие скандалы и закрытие проектов. В 2011 г. Олег Бахматюк приобрел Townsends Inc — американскую компанию по переработке куриного мяса — за $ 24,9 млн. Но уже через год актив был выставлен на продажу и продан за $ 5,36 млн. «Индустриальный Союз Донбасса» в 2005 г. за $ 400 млн приобрел польский меткомбинат Huta Czestochowa, победив в тендере Mittal Steel. Украинская корпорация обещала гарантировать трудоустройство всем работникам предприятия (более 3 тыс. человек) в течение десяти лет. Этот завод должен был обеспечить сбыт продукции украинских компаний на европейских рынках. Для облегчения логистики украинцы также купили Гданьскую судоверфь, выиграв в борьбе за нее у арабской компании, принадлежащей правящей династии Кувейта Аль-Саббах. Но финансовый кризис 2008‑го откорректировал стратегию ИСД. Тогда компания заявила, что на заводе Huta Czestochowa будет сокращенно 1500 работников, а Гданьская верфь накопила долгов на более чем $ 200 млн. Корпорация ИСД намеревалась продать и обанкротившийся завод DAM Steel в Венгрии. В 2013 г. венгерское правительство хотело выкупить у компании еще одно ее предприятие на территории Венгрии — Dunaferr — после того как в 2011‑2012 гг. оно принесло убытков на $ 225 млн. Также ИСД начал распродавать некоторые свои иностранные активы по частям. В декабре 2010 г. за $ 40 млн был продан трубный завод Zaklad Produkcji Rur (Польша).

Если до 2010 г. накопленные прямые иностранные инвестиции украинских предпринимателей в акционерный капитал только росли (до $ 6,8 млрд), то потом лишь снижались. Правда, в прошлом году восходящий тренд возобновился, пополнив за год объем накопленных ПИИ на $ 100 млн. Поэтому нельзя говорить о том, что украинский бизнес полностью отсутствует на глобальном рынке M&A. «Скорее речь идет о цивилизованных странах — на развивающихся рынках украинский бизнес либо не активен, либо делает точечные покупки», — говорит Михаил Умников, управляющий партнер ИК Elliott Capital. Последние сделки по покупке активов украинцами были заключены в сентябре 2013 г., когда горнорудная компания Ferrexpo с активами в Украине, мажоритарием которой является Константин Жеваго, заявила о приобретении стратегической доли в размере 14,4 % в бразильской горнорудной компании Ferrous Resources, работающей в железорудном бассейне Минас-Жерайс. Всего за этот пакет заплатили $ 80 млн. Тогда же компания Calexco S.a.r.l., также связанная с Константином Жеваго, договорилась с австрийской Voestalpine Group о приобретении 38,5 %-й доли международной трейдинговой компании VA Intertrading.

Запасные аэродромы

До недавнего времени Россия была более понятной украинскому бизнесу. Подавляющее большинство сделок украинские инвесторы заключают на постсоветском пространстве, а не на Западе. По мнению главы набсовета компании «МТ-Инвест» (оператор рынка M&A) Мирослава Табахарнюка, это объясняется прежде всего сходным правовым полем и отсутствием языкового барьера в этих странах. Однако, по словам эксперта, в последние месяцы для компаний становится актуальным поиск запасных аэродромов в других направлениях. Связано это, с одной стороны, с желанием диверсифицировать рынки, а с другой — обезопасить себя от возможных рисков работы в странах Таможенного союза. Но такие тенденции свидетельствуют, скорее, о неуверенности в завтрашнем дне и не являются классическими для мировых рынков.
Одним из направлений могут быть рынки Азии и Африки — в странах с высокими перспективами роста экономики. К примеру, промышленность стран Африки южнее Сахары два года назад росла в среднем на 10 % в год и считалась одной из самых перспективных для инвестиций в мире. В компании EY отмечают, что ускорение этих рынков в 2013 г. немного уменьшилось, но они все равно сохраняют высокий потенциал роста. Схожая ситуация и в странах Ближнего Востока, которые сейчас переживают нестабильность, но при этом имеют значительный инвестиционный потенциал. Хотя активы там скупают больше в сфере недвижимости, ведь значительная часть тяжелой промышленности уже поделена между большими корпорациями. Очень высок в этих странах потенциал роста пищевого сектора.

Украинскому бизнесу придется искать новые направления, которые вскоре могут стать очень прибыльными. Текущий год может стать переломным на рынке M&A, так как компании будут вынуждены искать альтернативные рынки. И начнется такая экспансия через соседние рынки.

По материалам: Капитал