Томаш Фиала: Сейчас опять хорошее время для вложений

Эксклюзивное интервью с генеральным директором инвестиционной компании "Драгон Капитал", президентом Европейской бизнес ассоциации Томашем Фиала (часть II)

Вопрос: Чем "Драгон Капитал" в таких условиях занимается, как выживает? В последнее время мы, в среднем, каждый месяц пишем, что какая-то компания на рынке закрылась. Сложно припомнить такую ситуацию на этом рынке с 1998 года. При этом если в 98-ом закрывались, но все равно знали, что через несколько лет рынок пойдет в гору, надо просто переждать. Сейчас же такой пессимизм…

Ответ: Я здесь работаю с 96-го года, тогда был такой бум. Потом был кризис 98-го года, тоже четыре квартала негативного экономического роста, огромная девальвация, даже больше, чем в 2008 году, и восстановление фондового рынка шло очень медленно. Оно началось реально где-то в 2004 году. Хотя местная экономика начала расти еще с конца 1999-начала 2000 года, и до 2008 года она восемь-девять лет росла очень быстро. Но на фондовом рынке восстановление началось только в 2004-ом. С ним совпало то, что международные фондовые рынки в начале 2001 года достигли своего пика, а потом лопнул пузырь телеком- и интернет-компаний, когда очень много фирм обанкротилось. Было большое падение NASDAQ, всех других рынков с 2001 года по 2003-2004 годы. Кроме того, свой отпечаток наложила сложная политическая ситуация в Украине в преддверии президентских выборов.

Но потом был всплеск с 2005-го, потому что были восприняты позитивно изменения, произошедшие внутри страны. Плюс был огромный бум в целом в мире, на развивающихся рынках, и огромный бум в Восточной Европе. Украина к этому присоединилась с 2005 года, все очень хотели сюда проинвестировать, и портфельные, и стратегические инвесторы, к тому же воодушевленные Оранжевой революцией. Поэтому даже рынок в это время очень сильно перегрелся. Многие сектора набрали очень много долгов, банковский сектор рос до 70% в год.

Потом было протрезвление, и оно было очень болезненным, и в недвижимости, и в ритейле: те сектора, которые были тогда самыми популярными, в кризис пострадали сильнее всего.

К тому же кризис 2008-2009 годов был общемировым в отличие от 1998-го, который был, в основном, здесь, в регионе. В результате, например, ситуация с европейскими банками, о которой мы уже говорили выше, влияет на нас до сих пор. И многим европейским банкам в ближайшие год-два придется реально сокращать активы, увеличивать капитал. Поэтому надеяться на какое-то активное финансирование ими украинских компаний нельзя…

По опыту, наши самые лучшие инвестиции были те, которые мы делали с 2000 по 2004 годы. Тогда, конечно, было немножко страшно их делать, но цены были самые лучшие.

Вопрос: А как сейчас цены?

Ответ: Сейчас цены опять достаточно низкие. Поэтому, хотя и страшно инвестировать, смотря на макроцифры, мне кажется, если делать это осторожно, не брать кредиты, а инвестировать из собственного капитала, то сейчас опять очень хорошее время для вложений. Можно покупать лидеров в своей отрасли по очень низким ценам: если смотреть, к примеру, на мультипликаторы, то компании, которые реально здесь занимают лидерские позиции в своих секторах, существенно дешевле, чем в Центральной Европе. Поэтому если ситуация и в мире, и в Украине улучшится в течение двух лет, максимум трех, то это окажутся опять очень хорошие инвестиции.

Вопрос: У вас есть фонд прямых инвестиций Europe Virgin Fund (EVF). Но вы не очень активно из него инвестируете: три инвестиции за последние два года.

Ответ: Да, три инвестиции. Но в этом году еще сделаем.

Вопрос: А сколько у EVF еще свободных средств?

Ответ: Чуть меньше половины фонда.

Вопрос: Фонд был $57 млн. То есть, это еще две-три инвестиции. И какие это будут отрасли? Первыми тремя инвестициями были фармацевтика, наружная реклама, производство товаров санитарно-гигиенического назначения. По большому счету, FMCG.

Ответ: Да, вот это направление.

Вопрос: А что с фондом недвижимости DUPD?

Ответ: Пока мы развиваем те проекты, которые у нас уже есть. Например, строим жилищно-офисный комплекс "Оболонь".

Вопрос: В недвижимости цены тоже уже близкие ко дну?

Ответ: Да, там цены не падают, цены упали во время кризиса, и на качественные проекты они чуть-чуть растут, но несущественно.

Вопрос: Средств в фонде хватит для того, что бы закончить проекты? "Оболонь" сейчас активно развивается. Или вы привлекаете местного партнера?

Ответ: Да, проект развивается. Партнер — это украинская компания, которая инвестирует в проект определенную сумму частного капитала на начальном этапе строительства. Но основная инвестиция от нас.

Вопрос: Еще один ваш бизнес – сеть магазинов стройматериалов (DIY) "Новая линия". Вы окончательно выкупили долю у основателей – братьев Шандар - и остались вдвоем с East Capital?

Ответ: Недавно мы получили разрешение АМКУ на приобретение более 50% акций ЧАО "Новая линия" и в ближайшее время сообщим о наших дальнейших планах и действиях. А последние изменения в руководстве там были более чем полтора года назад — в декабре 2011 года. И назначенный тогда гендиректор Евгений Баранов продолжает этим бизнесом руководить.

Вопрос: Но большого роста в этом бизнесе, наверное, сегодня нет.

Ответ: Ну да, в ритейле, объемы не растут. Но, тем не менее, там улучшается маржа: идет рост прибыли за счет оптимизации расходов и других процессов. Эффективность бизнеса за последние полтора-два года с новым менеджментом улучшилась существенно. Даже не думал, что так получится, что там столько резервов есть.

Вопрос: Наверное, сегодня самый успешный ваш бизнес — это Карловский машзавод, который обслуживает растущий аграрный сектор?

Ответ: Ну, как сказать, самый успешный. Для инвестора самый успешный это тот, где самая высокая доходность.

Хотя в прошлом году завод достиг лучшего результата за всю историю. В этом году тоже будет похожий результат. Мы существенно увеличили его мощности: где-то в конце 2011 года выкупили оборудование и интеллектуальные права от одного обанкротившегося завода в Великобритании, где было совсем новое американское оборудование, все привезли, установили и под это полностью отремонтировали один из цехов. Все это заняло около года или даже чуть больше, но в результате мы увеличили мощность этого завода где-то в три раза и начали производить уже американские сушилки, силоса и другое оборудование.

Вопрос: Спрос на такую продукцию существенный?

Ответ: Существенный. Были проблемы - в этом году поменялся способ оформления земли, поэтому клиенты не могли вовремя оформить землю. Такие новации, к сожалению, негативно влияют на экономику. Но, тем не менее, спрос хороший, работаем.

Вопрос: А "Чумак" – растущий бизнес? Со стороны кажется, что он утратил частично свои позиции лидера рынка…

Ответ: Он растет где-то на 15% в год. И с самого нижнего уровня после кризиса — это был, наверное, 2009-2010 год — объемы уже на 50% выросли за три года.

Вопрос: А глубже зайти в агросектор вы не пытаетесь? В июне Госстат, по-моему, зафиксировал 49,9% роста.

Ответ: Это рост в вале зерна, в тоннах, а в деньгах, если посмотреть на цену кукурузы, которая обвалилась очень сильно, то в этом году не все так радужно… Посмотрим, как цены будут изменяться дальше, но при сегодняшних ценах сельскохозяйственный сектор покажет результат похуже, чем в прошлом. Не буду говорить, что намного, но хуже. В прошлом году цены сначала тоже были очень низкие, но потом в июне случилась засуха в США, и к июлю в целом в мире цены выросли на 40%. И это всех очень хорошо выручило, и хорошо все заработали на этом, потому что урожай хоть и был ниже, но все-таки был неплохой. А в этом году урожай будет где-то на 20% выше, тогда как цены будут существенно ниже. А себестоимость за это время выросла.

Вопрос: Насколько я понял, с этим сектором вы работаете только как инвестбанкир, а напрямую в него не инвестируете?

Ответ: Да, мы инвестировали только в Карловку. Мы уже лидеры в СНГ, но продолжаем инвестировать, потому что бизнес очень интересный. Как я сказал, мы утроили мощности.

Вопрос: И насколько он сейчас загружен?

Ответ: Сейчас это новое оборудование не сильно загружено. Чтобы его использовать полностью, нам надо еще около трех лет.

Вопрос: Подытоживая про прямые инвестиции: учитывая низкие цены, вам хватит тех около $30 млн, или вы планируете создать какой-нибудь новый фонд?

Ответ: Нет, пока не планируем, еще хватает средств.

Вопрос: Возвращаясь к сравнению с началом 2000-х: у вас тогда штат был не очень большой, тогда как сейчас вы - ведущий инвестбанк с соответствующим штатом. А ведь это большие затраты.

Ответ: Но и бизнесов больше.

Вопрос: Но возьмем управление активами, вашу КУА. Мы, когда готовились к интервью, даже были несколько удивлены последними показателями: в четырех фондах под управлением всего 18,5 млн грн. Да, наверняка, там есть еще какие-то активы под управлением, например страховые фонды ПЗУ, о чем компания сообщала, но все равно, почему не закрываете этот бизнес, как многие на рынке?

Ответ: КУА, как и ритейл-бизнес (онлайн-брокеридж), — это два бизнеса, которые при сегодняшнем рынке последние полтора года убыточные, но не сильно. Нам оно особо ничего не стоит, так как мы там сократили затраты до минимального уровня.

Вопрос: Кое-кто на рынке пытается докупить фонды для уменьшения убытков, а вы, насколько говорят на рынке, даже особо и не рассматриваете такие предложения?

Ответ: Да.

Вопрос: То есть, вы просто держите и ждете, что когда-то выстрелит?

Ответ: Мы держим их как линейку продуктов, которая должна быть. Хотя понимаем, что ближайшие год-два, к сожалению, они не начнут зарабатывать. Но мы держим и надеемся. Знаете, если бы мы не создали этот бизнес в 2000 году, а где-то в 2005 году или в конце 2004-го, то никогда там столько не заработали. Поэтому лучше держать, хотя этот период такой сухой, неприбыльный, может быть достаточно длинным. Но держим этот бизнес на минимальных затратах, чтобы он был готов, когда рынок вернется.

Вопрос: С торговлей акциями ситуация, насколько мы понимаем, с учетом падения торгов на нашем рынке до минимума, похожая? Многие крупные игроки его тоже покинули.

Ответ: Наш бизнес по торговле акциями себя окупает за счет того, что на рынке мало осталось игроков. Все равно, этот бизнес есть, и он органично к нам перетекает. Затраты мы там тоже перевели на тот уровень, который соответствует текущему уровню бизнеса. Основная часть дохода сейчас в облигациях, где можно заработать благодаря тому, что Украина торгуется с доходностями выше, чем для Африки. Можно особо ничего не делать и просто сидеть в облигациях. Конечно, для экономики не очень хорошо, что Украина тратит такие большие деньги, но для тех, кто уверен, что вероятность дефолта достаточно низкая и по суверенам, и по большинству из корпоративных бумаг, это хорошо. Сидеть на суверене, который дает порядка 9% годовых, или в "корпоратах", которые дают 11-13% в долларе или 20% плюс в гривневых бумагах, с уверенностью, что девальвации не будет, или даже если она будет, то максимум 10%, — это хороший бизнес.

Это даже менее рискованно и намного менее энергозатратно, чем покупать какой-то бизнес и с утра до вечера им заниматься.

Вопрос: Глава правления одного крупного банка с иностранным капиталом недавно нам говорил, что с трудом понимает тех, кто еще пытается делать в этой стране более-менее честный бизнес. Зачем мучиться, спорить с налоговой или другими проверяющими, если можно положить под 20% в банк?

Ответ: Да, рентабельность как нигде в мире. Положил в банк - и ничего не делаешь, тем более, что по депозитам налогов никаких нет.

Вопрос: И все же "Украинская биржа" запускает проект мини-IPO. По нашим сведениям, "Драгон Капитал" является одним из его сподвижников. Могли бы вы прокомментировать ваши ожидания.

Ответ: Мы позитивно оцениваем эту инициативу. Надеемся, этот проект поможет хоть немного расшевелить сложившийся на сегодняшний момент застой на рынке акций. А вообще IPO интересны для институциональных инвесторов тем, что там присутствует ликвидность. И чем ее больше, тем лучше. Если есть портфельные инвестиции, сейчас их лучше делать в облигации, гривневые или долларовые. Девальвации гривни мы не боимся: как я сказал, если она и будет, то будет не существенная, на уровне девальвации, которая произошла с польским злотым, российским рублем или турецкой лирой. Учитывая при этом 20% доходность, она ее более чем перекрывает.

А что касается портфельных инвестиций в акции, то здесь, на украинском рынке, очень мало акций, которые торгуются в достаточном объеме, чтобы вложить туда много денег. Можно в Польше или в Лондоне, например, в "Мироновский хлебопродукт", который платит сейчас хорошие дивиденды и показывает хорошие результаты, и торгуется недорого, вот такие есть варианты.

А если заходить в средние компании, то лучше покупать мажоритарную долю и управлять полностью. Это то, чему нас научил опыт. За последние годы после кризиса мы, в основном, консолидируем свое владение или выходим, но скорее консолидируем собственность в некоторых компаниях, в которых мы хотим присутствовать, потому что партнерские отношения как-то не оправдывают себя. Должен быть один контрольный собственник, который принимает решение, несет за них ответственность. Из нашего опыта у нас лучше получалось, чем с партнером, с которым мы были в бизнесе до этого. Мы, скорее, доконсолидируем владение в некоторых проектах либо, наоборот, предложим разойтись.

Вопрос: А какова ситуация на рынке M&A? Со стороны кажется, что он оживает. Даже в банковском секторе, у которого, как мы говорили выше, в ближайшие год-два перспективы достаточно туманные, сделки проходят довольно часто.

Ответ: Волна M&A на банковском рынке в Украине была в 2005-2008 годах. При этом если в странах Центральной Европы по 4-6 иностранных банков контролируют большую часть рынка (в Чехии, например, на 4-5 банков приходится 75%), то в Украину зашло почти 30 иностранных европейских банков. Их было огромное количество: два-три кипрских, три греческих, несколько французских, немецких, австрийских, итальянских, шведских, польских. Плюс российские. И все покупали на пике.

А чтобы этот бизнес был интересным, у тебя должна быть значительная доля рынка. Если она меньше 1%, ты на этом зарабатывать особо не будешь. Разве что ты будешь иметь один офис в Киеве, как ING или Citi Bank, у которых 100-150 сотрудников, и заниматься чисто корпоративным бизнесом для крупнейших компаний.

То есть могут работать прибыльно только такие банки, как УниКредит или Райффайзен Банк Аваль, которые купили что-то крупное. А если ты купил банк №50 с 200 отделениями, но он очень маленький, то он, конечно, не окупается.

И если раньше материнские банки давали доллары под менее 5% годовых, а их можно было давать дальше под 12-13%, то большая маржа обеспечивала прибыльность. Но сейчас западные банки не могут давать дешевый ресурс из-за изменений в регулировании. Наоборот, они отсюда это материнское финансирование выводят. Посмотрите на результаты "Аваля": если на начало года у него было 11 млрд грн материнского финансирования, то на конец полугодия – осталось семь. То есть, на полмиллиарда долларов они его сократили: принимают долларовые депозиты, ими замещают материнское финансирование. А здесь у них кредитный портфель стагнирует.

Вопрос: Почему продают – более-менее понятно. А почему покупают?

Ответ: Покупают местные, около пяти покупателей, плюс-минус.

Вопрос: То есть, все-таки есть какой-то расчет на будущий рост.

Ответ: На самом деле, это позитивно. Это одна из причин, почему мы покупали в начале 2000-х, потому что видели, что украинские бизнесмены чем больше были приближены к власти, тем больше покупали активы. Причем такие активы, которые сложно назвать монопольными активами, но которые работают при любой экономической среде. Банки — достаточно конкурентная среда.

И это, в принципе, позитивно, что люди, приближенные к власти, покупают. Да, они сейчас в конкуренции не заинтересованы, что, возможно, и поясняет, почему не делается больше для улучшения инвестиционной среды. Но в будущем, когда они этими активами обрастут, ситуация изменится. Поэтому хорошо, что вот эти деньги, которые появляются у них, они инвестируют здесь, а не покупают магазины в Монако или на Шанз-Элизе в Париже.

Вопрос: Хотя некоторые покупают и алмазные компании в Лесото.

Ответ: И такое есть. Но позитивно, что много этих денег инвестируется здесь в недвижимость, в банки, в реальные активы. Это значит, что раньше или позже ситуация изменится. Многие уже сейчас нанимают аудиторов из большой четверки и сотрудников из крупных консалтинговых компаний. Такое было в начале 2000-х, когда СКМ нанял PwC, а потом в течение года забрал более 10 сотрудников к себе, которые сейчас возглавляют компании этого крупнейшего холдинга.

Вопрос: Вы участвуете в этих сделках?

Ответ: В некоторых – да.

Вопрос: А какие это сектора?

Ответ: Банки, энергетика (мы участвовали в сделке по продаже AES облэнерго VSE на стороне VSE), в сельском хозяйстве много сделок. И туда тоже заходит новый внутренний капитал.

Вопрос: В рознице идет перегруппировка.

Ответ: Да, в рознице должна пройти консолидация. Там несколько четких лидеров: АТБ и Fozzy, которые могут обойтись и без консолидации. АТБ вообще покупать особо некого из конкурентов в своей нише дискаунтеров, поэтому они будут органически расти. А Fozzy уже многих конкурентов поглотил мелких и средних за последние четыре года. А другим игрокам, у которых оборот от $200 млн до $600-700 млн, без консолидаций, без объединений тяжело будет показывать какую-то позитивную динамику, так как рынок много не растет. Расти за счет продаж не получается. Получается за счет инфляции, но сейчас и инфляции нет, поэтому темпы роста очень сильно снизились. Маржу увеличивать не получается. Потому что есть достаточно большая конкуренция, потребители очень сильно экономят: депозиты растут в банках, но потребление не растет. Проходит этот процесс делеверинжинга: снижение рыночного плеча проходит везде, включая физлиц, которые, как я уже говорил, вернули ипотеки на $10 млрд. Люди наращивают сбережения и сокращают кредитное плечо. Поэтому в продуктовом ритейле, бытовой технике, электронике придется укрупняться. Для некоторых — чтобы выжить, для некоторых – чтобы наращивать капитализацию своего бизнеса.

Вопрос: Полтора года назад мы говорили о работе "Драгон Капитал" в соседних странах: Польше, Белоруссии. Хотя работа в Польше была больше связана с Украиной…

Ответ: Да, наша работа в Польше — это действительно только то, что связано с Украиной. Мы стали членами Варшавской фондовой биржи, чтобы там размещать акции украинских компаний и торговать ими. Польские инвесторы обращаются к нам.

Что касается Беларуси, то мы за этим рынком смотрим, потому что некоторые наши компании туда экспортируют. И у нас есть даже белорусские клиенты, которые вкладывают и в украинские облигации.

Беларусь, конечно, рынок интересный: то он очень резко растет, то он падает. То ставится задача поднять зарплату до $500, и она выполняется, то почти сразу девальвация опускает эти зарплаты до $250.

Вопрос: Компании у вас там нет?

Ответ: Да, мы ничего там создавать не будем. Для долгосрочных инвестиций в виде private equity мы этот рынок не рассматриваем. Хотя в рамках EVF фонда мы можем инвестировать в Молдову и Беларусь, но Беларусь мы не рассматриваем, исходя из политических и макроэкономических рисков. Купить там что-то можно. Но потом этим управлять будет сложно. И кому это потом продать – большой вопрос, потому что туда очень мало инвесторов идет.

Хотя, например, я был удивлен, но в банковской сфере там уровень проблемных кредитов всего около 1%. Там просто уровень коррупции мелкой и средней намного ниже, чем в Украине или России. И люди более законопослушные. Нет там возможности на мелком и среднем уровне заплатить судье за то, чтобы отделаться от кредита личного или корпоративного. Так что банки там особо не пострадали и показывают результаты лучшие, чем в Украине.

Плюс еще Беларусь – это облигации, в том числе долларовые. Там был очень интересный период, когда после девальвации доходности по белорусским облигациям в рублях доходили до 50%. Были предположения, что больше девальвации не будет, что и выполнилось: курс между 8-9 тыс. рублей к доллару последние 1,5 года стабилен в этом 10% диапазоне. А всплески доходности происходят: летом 2012 года она падала аж до осени, но в октябре-ноябре овернайты опять выросли до 50%. Потом опять ставка падала, а сейчас, с начала июля, опять выросла и в конце июля опять были 50-60% овернайты. Под 30%-40% годовых на месяц можно деньги разместить, поэтому мы опять туда зашли в последнее время. Хотя объемы небольшие и риск девальвации очень большой.

Вопрос: А как ситуация с Кипром повлияла на рынок? Для многих, с которыми мы общались, это было потрясение. В том числе и мировоззренческое.

Ответ: Это потрясение для тех, у кого были деньги в Банке Кипра и Laiki Bank: для них это потрясение существенное. Потому что в Laiki Bank заморожены все депозиты, кроме EUR100 тыс., а в банке Кипра сначала объявили, что списали 37,5%, конвертировав в акции, а 22,5% временно заморозили, разрешив распоряжаться только 40% от суммы свыше EUR100 тыс., а сейчас размер списаний увеличили до 47,5%; 52,5% остались, но частично заморожены на депозитах до года. Средства некоторых украинских бизнесменов там также зависли.

Поэтому, конечно, влияние на украинскую экономику было. После ужесточения в Европе и Америке многим компаниям, которые не очень прозрачны, стало намного труднее открыть счета в европейских банках. Поэтому многие переходили с Кипра в Прибалтику. Там проще открыть счета, но там тоже были проблемы в банковском секторе, некоторые банкротства были. Для больших денег это тоже не самое надежное место.

Вопрос: Ходили слухи, что кипрские события финансово затронули "Драгон Капитал", потому что у вас есть кипрская структура в группе.

Ответ: У нас есть там офис, но со времен 2010 года, когда начались проблемы в Греции, мы не пользовались этими банками на Кипре.

Вопрос: А чем сейчас пользуетесь?

Ответ: У нас торговые линии, имеем возможность работать почти с любым банком американским или европейским.

Вопрос: В последнее время в системе раскрытия стали появляться сообщения эмитентов, что ряд их украинских акционеров переводят на себя акции с кипрских оффшоров. Это может быть каким-то новым трендом?

Ответ: Даже с принятием нового договора об избежании двойного налогообложения, для компаний, работающих на многих рынках, Кипр остается очень конкурентной юрисдикцией по сравнению с Голландией, Люксембургом, Лихтенштейном с точки зрения качества обслуживания, аудита, себестоимости. Но нельзя пользоваться банковской системой Кипра, так как там есть существенные ограничения. Хотя последние встречи G-8, G-20 ориентированы на увеличение прозрачности в налогообложении по всему миру.

Вопрос: Для Украины такие изменения, вероятно, являются позитивными. Оказывается, что за рубежом деньги тоже не так уж и защищены.

Ответ: В Украине одна из самых больших теневых экономик в мире. Поэтому сделать ее более прозрачной – это, конечно, было бы хорошо. И больше бизнеса перевести сюда, чтобы налоги платились здесь. Тем более, что скоро налог с прибыли будет 16% — это одна из самых низких ставок в мире: при таком ее уровне не имеет смысла куда-то выводить прибыль, чтобы не нести дополнительные затраты на внешнее структурирование.

Но проблема в том, что многие, включая даже тех людей, которые близки к власти, боятся иметь бизнес в Украине из-за рейдерства, коррупции в судах, опасности, что тебе кто-то за ночь этот актив перерегистрирует и несколько раз перепродаст. Поэтому, если посмотреть рейтинги "Форбс" или "Корреспондента", то там будет очень мало компаний, у которых холдинги инкорпорированы в Украине. В большинстве случаев холдинги инкорпорированы за границей из-за более совершенной юридической системы, отсутствия такой коррумпированности судов.

То есть, существует два аспекта. Первый — налоговый. В этом плане закон о трансфертном ценообразовании очень полезен. Не хочу вдаваться в какие-то детали, это длинный разговор, и ясно, что есть некоторые замечания, например, что закон вводится с 1 сентября, а не с 1 января, и многие не успеют подготовиться. Но в целом для инвесторов его появление – это хорошая новость. Мы очень часто критиковали, что компании, которые входят в листинг "Украинской биржи" – это, в принципе, цеха для крупнейших холдингов, и прибыль их совсем не соответствует реалиям, а просто выводится, очень большой transfer pricing, не платятся дивиденды, налоги. Это, конечно, не очень хорошо. Поэтому имеет смысл развивать внутренний фондовый рынок, чтобы у компании была мотивация показывать прибыль здесь и под это привлекать деньги.

Мы за вот такое перемещение центров прибыли в Украину из-за границы. Понятно, что такой процесс болезненный, потому что эти структуры строились по 20 лет, а сейчас нужно все это перестроить. И важно, чтобы все это проходило справедливо и одновременно для всех. Чтобы не было так, что кто-то продолжает пользоваться какими-то оффшорными преимуществами, а кто-то работает в белую.

Но кроме налогов есть и вторая проблема – корпоративных рисков и судов, которую, наверное, чтобы побороть, потребуется гораздо больше времени, чем эти налоговые вопросы.

Вопрос: У нас как-то выходило интервью главы НКЦБФР Дмитрия Тевелева. Так он предлагал по опыту Сингапура разрешить здесь пользоваться английским правом и английскими судами.

Ответ: Были такие предложения, даже в беседе с некоторыми министрами: выбрать из ТОП-10 стран, в которых самая лучшая налоговая система, регулирование, взять Сингапур или Новую Зеландию, и применить их систему здесь, но как-то не было это позитивно воспринято.

Вопрос: Вам все еще интересно реализовать идею двойного листинга украинских холдингов, инкорпорированных за рубежом, на "Украинской бирже"?

Ответ: Да, это очень интересно. В свете того, что я сказал, что большинство украинских владельцев будут предпочитать регистрировать холдинги в Европе и запускать к себе миноритариев на европейском уровне, где с ними будут прозрачные отношения, которые складывались там больше ста лет. Поэтому двойной листинг — это единственный способ эти самые привлекательные компании привлечь на "Украинскую биржу".

Вопрос: А не будет дисконта в Украине по сравнению с котировками в Лондоне или Варшаве?

Ответ: Дисконта не будет, потому что можно будет проводить арбитраж. Они будут торговаться там по той же цене.

Вопрос: Но российские компании все же торгуются с дисконтом.

Ответ: Это только в тех случаях, когда есть квота на выпуск депозитарных расписок и она уже полностью заполнена, тогда акции торгуются дешевле, потому что нельзя их конвертировать в депозитарные расписки и продать. А если есть свободная возможность захода-выхода, то дисконта не будет.

По материалам: Интерфакс-Украина