Дмитрий Тевелев: Мы идем своим путем – не столько необычным, сколько, зачастую, долгим

Эксклюзивное интервью главы Национальной комиссии по ценным бумагам и фондовому рынку Дмитрия Тевелева.

- Начнем с события, которое мы анонсировали в интервью несколько месяцев назад и которое недавно завершилось – региональный международный семинар для руководителей государственных регуляторов ценных бумаг в Киеве.

-- Действительно, это было событие, и не рядовое, не просто обычный семинар. Украина пригласила на него руководителей регуляторов ряда стран, которые не входят в СНГ. Это Сербия, Румыния, Албания, Монголия и др. - страны, в которых фондовые рынки, как принято говорить, развивающиеся. В этом визите мы видим не только признание серьезных изменений, которые происходят на фондовом рынке Украины, но и признание профессионализма и качества украинских профессиональных участников, украинских площадок и украинского регулятора, в конце концов. Нам важно было привлечь в страну наших коллег и для того, чтобы получить информацию о лучших практиках и стандартах, которые у них внедряются.

Например, очень интересным был опыт Монголии в их работе с Лондонской биржей: Лондонская биржа на три года взяла в управление Монгольскую площадку и сейчас занимается постановкой программного обеспечения, организацией систем торгов и учета, расчетов (централизованных, обращаю внимание), а также очень серьезно занялась подготовкой торговцев.

Очень интересно было посмотреть опыт наших кавказских коллег, в первую очередь, Армении и Грузии. И такой обмен опытом показал, что мы, как минимум, не пасем задних, а по ряду позиций идем впереди. И то, что мы делаем в последние год-два, вызывает очень большой интерес среди регуляторов. И в части институтов совместного инвестирования (ИСИ) – эта тема вызвала особый интерес, и в части депозитарной и расчетной системы.

Еще один важный аспект этого семинара: мы пригласили на него консультантов IOSCO, очень значимых фигур и очень уважаемых экспертов из США, Уругвая, Китая, Хорватии. Они привнесли в аудиторию опыт взаимодействия по обмену информацией на международном уровне. Ведь информация -- это тот источник, который служит для создания правильных, разумных прозрачных условий для международных рынков. Отсутствие этой информации может стать серьезным ударом по интересам инвесторов и, в конце концов, служить препоной для привлечения инвесторов в страну. Для нас важно было понять, как должны строиться взаимоотношения между регуляторами по обмену информацией, как не переступить грань раскрытия информации, не подлежащей обнародованию, и в то же время обеспечить необходимой информацией и инвесторов, и регуляторов, и заинтересованные органы. Обмен информации важен еще и потому, что он повышает эффективность борьбы с такими негативными аспектами, как манипулирование, вывод капитала, мошенничество.

Очень важно было понять, какие шаги должны предпринять представленные на семинаре государства для присоединения к меморандуму IOSCO. Украина получила очень высокую оценку и со стороны экспертов, и со стороны участников семинара: по подготовке и качеству наших документов, качеству наших специалистов, участвовавших в семинаре. Эта оценка заключалась не только в словах: эксперты IOSCO предложили нам свою помощь в проведении самооценки. Мы протестировали на них наши анкеты и опросники, и они высказали положительную реакцию.

У нас сейчас уже нет сомнений в том, что у Украины хорошие шансы уже до конца этого года войти в круг государств, которые могут присоединиться к меморандуму. Мы получили заверения в том, что поддержка и со стороны регуляторов, и со стороны экспертов и функционеров IOSCO для Украины будет довольно весомой.

Учитывая все это, мне кажется, и для международного имиджа, и для инвестиционного климата этот семинар играл очень большое значение.

Обсуждались также вопросы, связанные с возможностью создания на базе украинской комиссии методического центра для стран с развивающимися рынками Восточной и Юго-Восточной Европы и Азии. Это серьезный большой проект, и мы уже начинаем над ним работу. Как он пойдет, сейчас сказать довольно трудно. Я не могу сказать, что он пойдет легко, но мы уже видим заинтересованность со стороны участников семинара в нем. Уже сейчас поступили предложения о проведении новых семинаров на базе Украины. Один из них нам предлагают организовать в конце октября – начале ноября по тематике ИСИ. Это тоже серьезное мероприятие, требующее большой подготовки. Мы сейчас работаем над тем, чтобы понять, сможем ли мы в такой короткий период времени качественно подготовить это мероприятие. Но почти все выступающие и участники подтвердили желание приехать в Украину и именно по этой тематике обменяться опытом. Мало того, те страны, которые не смогли приехать на этот семинар, письменно обратились в Комиссию с просьбой пригласить их на следующее подобное мероприятие.

И еще один очень важный момент. В ходе семинара мы подписали меморандумы с Румынией и Грузией и окончательно согласовали еще три меморандума: с Азербайджаном, Россией и Албанией.

-- А у нашего рынка сегодня есть какие-то практические пересечения с такими рынками как, допустим, румынский, венгерский, грузинский? Была грузинская компания "БГ Капитал", но она закрыла офис в Киеве.

-- Скажем так. Многие говорили: а зачем вам приглашать Монголию? Но давайте вспомним, что сейчас они очень активно развивают каменноугольную отрасль, многие мировые компании интересуются этой страной.

-- ЕБРР их включил в свой европейский периметр.

-- Совершенно верно. И интерес украинских инвесторов к монгольскому сырьевому рынку огромен. В то же время интерес монголов к украинскому рынку технологий тоже велик. Здесь большие возможности и перспективы. Я уже не говорю о Румынии, о Венгрии, Сербии – с этими странами у Украины много совместных проектов. И потом – рынки капитала на сегодняшний день не знают границ. Деньги идут туда, где они могут дать максимальную отдачу. А значит, и обмен информацией должен быть стабильным, понятным и четким.

-- Вот еще что интересно. Приватизация, как толчок развитию фондового рынка, прошла и в Польше, и в Румынии, и в Венгрии. Но только Польша смогла из этой приватизации выйти с развитым рынком, тогда как все остальные страны, насколько я знаю, прошли другой путь: рынок поднимался, затем сдувался и сейчас их национальные фондовые рынки очень малы. Вы уже знаете, по какой дороге мы пойдем, можно ли нам еще стать на польский путь?

-- Как это часто бывает, мы идем своим путем – не столько необычным, сколько, зачастую, долгим..

-- Но хотя бы вектор этого движения понятен?

-- Конечно, вектор должен быть европейский. Нам нужен свой рынок. Наш фондовый рынок потенциально, конечно, в разы превышает возможности наших коллег в Венгрии или Румынии. И с точки зрения привлекательности, и с точки зрения возможностей для развития – это однозначно. Почему Польша совершила такой рывок и имеет стабильно функционирующий, развитый рынок? Наверное, потому что в Польше на уровне государства была сформирована понятная и разумная стратегия развития своего фондового рынка. Наверное, Польша раньше, чем другие страны для себя решила вопрос – нужен ли фондовый рынок стране или нет, какая его роль в экономике, его место. И для себя она его решила однозначно: фондовый рынок – это ключевое звено для инвестиционного роста, для привлечения инвестиций, перераспределения ресурсов в стратегически важные отрасли. Инструменты фондового рынка пронизали всю экономическую структуру государства, и это не случайно – это стратегия, конкретный план и действия на государственном уровне. Это то, чего нам не хватает. И понимания, не просто декларирования роли рынка и реализации конкретных действий по его развитию.

-- Из общения с Грузией, Арменией, возможно с той же Румынией, Венгрией вы сформировали мнение о том, может ли Украина и ее рынок стать центром притяжения для компаний из этих стран? Или они пойдут в Россию, Лондон?

-- Россия объявила стратегию – создание международного финансового центра. В мире более десятка так центров: Лондон, Нью-Йорк, Гонконг, Сингапур… Но кроме мировых финансовых центров, в мире масса региональных финансовых центров -- сегодня их около 70 – они обеспечивают интересы на региональном уровне. Для Украины формирование здесь, у нас в Киеве, регионального финансового центра может быть ключевым звеном нашей стратегии развития фондового рынка. Мы бы хотели эту идею обдумать, отработать и предложить. Насколько это реализуемо – трудно сказать, но то, что создание такого регионального центра в нашей стране на базе киевского инфраструктурного узла, скажем так, вполне реально, у меня сомнений нет.

Насколько он мог бы быть интересен нашим соседям? Безусловно, интересен.

-- А меморандум с российским регулятором – он затрагивает вопросы возможной интеграции двух рынков?

-- В России сейчас идут процессы реорганизации – очень серьезные и не очень быстрые. Эти процессы влияют на украинские инфраструктурные объекты, в частности, на биржу ПФТС и "Украинскую биржу". Но с точки рения позиции регулятора у нас нет противоречий в подходах к взаимопомощи, обмену информацией нет. Есть нюансы в законодательстве: считать ли этот меморандум международным договором или нет. Вот на таком уровне у нас были нестыковки в подходах, но сейчас они полностью устранены, и мы готовы подписать меморандум.

А что касается интеграции, то есть ли какой-то значимый интерес Московской биржи к Украине, центрального депозитария и расчетного центра, которые строит Россия, к Украине? Конечно, интерес есть. Но на сегодняшний день мы его как-то четко не ощущаем. Знаете, в этом году ММВБ, которая сейчас объединяется с РТС, обнародовала свою стратегию. Каково же было наше удивление, когда мы увидели, что в стратегии нет ни одного слова об Украине: две украинские биржи являются местом приложения их капитала, а в стратегии ни слова об Украине! Для нас это несколько странно.

-- На ваш взгляд, миноритариев ПФТС, выражающих беспокойство по поводу отсутствия у Московской биржи четкого плана действий, можно понять?

-- Конечно, ведь они не видят, что будет дальше. Что за этим? Непонятно. Мы задавали этот вопрос руководству российского регулятора, но они говорят, что это вопрос биржи, это вопрос бизнеса, который они должны решать самостоятельно. И это вполне логично.

В то же время, я считаю, что если бизнес создает какое-то новое качество, мы должны создать для него наилучшие условия, максимально ему помогать и способствовать, потому что, в конечном счете, этой все влияет на нашу страну. Но если у бизнеса есть совершенно неопределенная стратегия, если он совершает какие-то конвульсионные действия: то объединяемся, то нет, то делим инструменты, то ставим одно руководство, то другое? Мы в своем заявлении сказали: вы можете делать то, что считаете нужным, но извольте прийти к нам и показать, что вы хотите делать, для чего, какие будут последствия для нашей страны, для нашего рынка. Я считаю, что это вполне резонно и вполне разумно. Покажите, что вы хотите, давайте подискутируем, если нужно. А, может, мы согласимся, а, может, вам нужна помощь – мы готовы. Но делать это кулуарно, непублично – наверное, это неразумно.

И потом украинские миноритарные акционеры ПФТС, в данном случае, нуждаются в такой же защите, как и российские инвесторы. Почему мы должны для одних делать исключение, а для других нет? Комиссия должна одинаково относиться к любым участникам нашего рынка.

-- Возможно, в меморандуме есть пункт о регулировании полулегальной торговли российскими бумагами в Украине?

-- Это не предмет этого меморандума, хотя мы говорили об урегулировании этого вопроса на встречах с российскими коллегами. Однако, обсуждения были не только связанные с привлечением трейдеров. Обсуждение было и по поводу размещения украинских эмитентов на российских биржах. И здесь у нас есть очень серьезные подвижки: мы надеемся, что эти подвижки дадут конкретные проекты.

-- Еще до конца текущего года?

-- Да, до конца года, и мы активно работаем. Надеюсь, что пара наших эмитентов выйдет со своими бондами.

-- От вопросов международных к проблемам внутренним. Главный – давление налоговой службы. Участники рынка со стажем говорят, что такого не было никогда.

-- Помните фильм "Место встречи изменить нельзя"? На чем построена работа следователя? На том, что где-то когда-то что-то подобное было и с кем-то подобным происходило. Так что говорить, что такого не было никогда я не берусь… Но то, что сейчас происходит в отношении налоговой службы к фондовому рынку, его инструментам и его участникам – вызывает у нас очень серьезную тревогу.

Начну вот с чего. Никто не отрицает, что фондовые инструменты могут использоваться и зачастую используются в неблаговидных целях. Никто не отрицает, что инструменты фондового рынка используются недобросовестными, а иногда и преступными людьми или группами и для несанкционированного вывода капитала из страны, и для конвертационных операций. Это так, это правда

Но значит ли это, что нужно на корню рубить узел проблем, а не пытаться распутать его, отделить зерна от плевел? Мы категорически с этим не согласны.

Знаете, мы говорим об инструментах, и налоговая говорит об инструментах. Они говорят, что у нас объем торгов 1,5 трлн грн, а налогов мало. Объем торгов два года назад был всего 800 млрд грн и рост торгов говорит только о приросте качества фондового рынка.

Видите ли, топором можно рубить голову, а можно вырубить лодку, на которой ловить рыбу и кормить семью. Любую идею можно превратить как в позитив, так и в негатив, любую! Ситуацию можно довести до абсурда. То, что налогообложение на фондовом рынке несовершенно, – мы сами об этом говорим и подчеркиваем. Комиссия билась последние два года над тем, чтобы рынок стал чище и прозрачнее.

Объем торгов на бирже за два года вырос с 2,7% до 15% от общего объема рынка. И это без налоговых каких-то преференций, без какой бы то ни было помощи со стороны, исключительно своими нормативными, последовательными контрольными действиями мы этого добились.

Если налоговая служба заинтересован в том, чтобы фондовый рынок развивался и приносил в будущем доходы в бюджет, надо сесть вместе и на профессиональном уровне усовершенствовать правила, усовершенствовать подходы, сделать их качественными и улучшенными. Об этом мы неоднократно говорили, неоднократно обращались к налоговой с предложениями совместно создать группу для доработки, переосмысления тех или иных положений в налоговом законодательстве. Уже сейчас такой диалог развернут, мы подробно обсуждаем с коллегами из ГНС пути решения проблем, идет предметная профессиональная работа, и это не может не обнадеживать. На сегодняшний день мы вышли с инициативой включить вопрос о совершенствования системы налогообложении на фондовом рынке в программу реформ на следующий год, в национальный план и предварительно мы получаем поддержку в этом отношении со стороны комитета реформ.

А что касается рисков… То, над чем мы бились два года, чтобы рынок Украины был не столько спекулятивным, сколько инвестиционным, аккумулирующим и перераспределяющим финансовые ресурсы, все это нивелируется одной новацией, по которой участники рынка вынуждены покупать и продавать все ценные бумаги в одном налоговом периоде. О каких долгосрочных инвестициях можно говорить, о каких инвестициях в развитие?

-- Я слышал, что деньги ИСИ налоговая считает как доходы КУА и облагает налогом на прибыль

-- Да здесь масса вещей: деньги ИСИ, расчеты через депозитарий, непринятие биржевых отчетов как первичных документов, хотя это четко, прямо, прописано в Налоговом кодексе. Масса вещей!

Да, я понимаю, перед налоговой службой стоит огромной важности и сложности задача: наполнение бюджета в сегодняшних условиях – это архисложная задача. Мы хотим партнерского и профессионального диалога с налоговой службой, результатом которого должны быть качественные изменения в налоговом законодательстве и понятные, прозрачные и разумные практики, которые будет применять налоговая служба во взаимоотношениях с участниками фондового рынка.

Хотелось бы отметить еще один момент: любые действия, связанные с изменением системы налогообложения или подходов к взысканию налогов (а в данном случае мы видим изменение подходов), не могут происходить, по нашему мнению, без участников рынка. Мы должны вместе обсудить, продумать шаги, проанализировать, просчитать риски и последствия и только после этого запускать тот или иной механизм. Это наша позиция.

-- Участникам рынка будет приятно ее услышать.

-- И нужно сказать, что живой пример такого отношения у нас есть. В процессе подготовки Налогового кодекса Комиссия совместно с рынком выдвинула целый ряд предложений и порядка 95% того, что предлагали Комиссия и рынок по усовершенствованию налогообложения, было учтено и вошло в текст Налогового кодекса. Это хорошее качество. Мы предлагаем эту практику продолжить, но уже с участием специалистов налоговой службы. Возможно, и скорее всего, сюда надо привлечь специалистов Национального банка, Министерства финансов, как главного методолога. Вот в таком общении возможен качественный результат.

И как не вспомнить в этой связи наше предложение и программу президента, где сказано о необходимости создания координирующего органа, который бы координировал деятельность на финансовых рынках. Вот конкретный пример возможностей приложения усилий такого координирующего органа.

-- Уже сейчас профучастники вынуждены обращаться в суды, так как оплатить штрафы они, зачастую, не в состоянии. Есть ли шанс снять этот конфликт в досудебном порядке?

-- Хотелось бы верить. Хотя некоторые решения судов оптимизма не добавляют. Например, по векселям – кошмар: индоссаменты не берутся в учет, не воспринимаются. В результате покупка векселей снимается с расходов.

-- Тогда, наверное, надо привлекать к этому диалогу еще и Высший хозяйственный суд?

-- Наверное, да. Чтобы выработать какую-то практику судебных рассмотрений, мы когда-то выходили с предложением в спорах по делам, связанным с фондовым рынком, в качестве эксперта привлекать представителя Комиссии. Вот поэтому и нужен координационный центр, чтобы объединить усилия всех участников: Минфина, налоговой службы, НКЦБФР, Национального банка, Минюста, Госфинмониторинга, судов.

-- Активные участники фондового рынка сами заинтересованы в том, что их четко разделяли со "схемщиками", которых львиная доля из 800 лицензированных Комиссией торговцев. Чья это функция отделения "зерен от плевел": налоговой, НКЦБФР, самого рынка? Будем думать лучшее, что это не тотальная фискальная атака на весь рынок, а попытка убрать с него недобросовестных участников, и Налоговая служба просто не хочет, не может, не сумеет разобраться, кто виноват, а кто нет.

-- Это не есть задача какого-то одного органа. Задача Комиссии – мониторить деятельность каждого профучастника, выявлять в его действиях нарушения или их признаки, вести правоприменительную практику и очищать рынок от таких участников. Если эти участники нарушают закон, то тогда необходимо подключать правоохранительные органы, органы надзора для привлечения к ответственности уже должностных лиц.

Налоговая в этом отношении тоже должна иметь какие-то рычаги или возможности влиять на ситуацию. И мы, надо сказать, очень плотно сотрудничаем с налоговой с точки зрения обмена информацией, предоставлению данных о сомнительных операциях на рынке, которые выходят, на наш взгляд, за рамки законодательства. У нас есть соглашение о взаимном обмене информацией с налоговой, но, видимо, этого мало. Нужно еще плотнее над этим работать, и мы готовы. Именно Комиссия была инициатором внесения в законодательство понятия "технические бумаги" и начала борьбу с этим злом.

-- С введением пруденциального надзора, принятием в этом году целого ряда других законодательных правок у НКЦБФР больше будет полномочий, чтобы бороться с такими недобросовестными участниками рынка?

-- У нас не столько больше полномочий будет, сколько более широкий инструментарий в борьбе с этим злом. Полномочия у нас те же: мониторить, выявлять, правоприменять. Но в чем прелесть пруденциального надзора – это создание комплекса превентивых мер для того, чтобы не допустить нарушение или выявить его на ранних стадиях до того, как оно превращается в преступление. Мы утверждаем пруденциальный норматив для торговца: вводится понятие регулятивный капитал – это для него уже сигнал, что мы будем проверять, контролировать объемы его обязательств и активов. Торговец должен быть прозрачным, понятным и открытым.

Пруденциальный надзор – это элемент системы управления рисками. Если мы выявим риски, идентифицируем их, оценим предпосылки для их возникновения, то обратимся к профучастнику: уважаемый, у тебя есть такой-то риск и если ты не изменишь ситуацию, у тебя будет риск дефолта. Мы этого допустить не можем. Принимай срочные меры: избавляйся от каких-то активов или капитализируйся, а иначе мы тебя с рынка убираем, так как ты создаешь риски.

Мы не считаем пруденциальный надзор средством какого-то репрессивного давления. Это средство диалога, устранения этих рисков и управления ими. И через такую систему мер: пруденциальный надзор, реформирование правоприменения, увеличение требований к профучастникам, я уверен, мы очистим рынок.

-- 2013 год будет интересным с этой точки зрения.

-- Интересен уже и нынешний год: с его начала количество торговцев уменьшилось более чем на 100. Пруденциальный надзор вводится с 1 января 2013 года, но мы уже сегодня обсуждаем положение о нем, по каждому виду деятельности мы идентифицировали риски и разрабатываем пруденциальные нормы. Думаю, в октябре все эти нормативы будут обнародованы с задачей до середины декабря утвердить их и заюстировать, чтобы с 1 января каждый знал, чем он должен заниматься и на какие риски он должен обращать внимание, а мы понимали, как мы будет этим пользоваться.

-- Еще один больной вопрос -- по депозитарной системе. Против чего выступают оппоненты модели, закрепленной парламентом в одноименном законе, -- против попытки создать коммерческую организацию – расчетный центр, которая монополизирует этот рынок. Если бы государство прямо сказало, что Нацбанк самостоятельно создает расчетный центр и все обслуживается только через НБУ – это был бы четкий и понятный сигнал. А как будет минимизировать риски коммерческая структура, если она сама их создает? Хотя, конечно, рынку все равно ближе поливариантная модель клиринга и расчетов.

-- Неправильно говорить, что лучше оставить то, что есть сегодня. Потому что сегодня у нас по ряду вопросов, связанных с расчетами – это отсутствие каких бы то ни было понятных и внятных правил.

-- Речь идет о том, чтобы предоставить биржам право создавать клиринговые организации.

-- А это право никто не отнимает, его узаконивают. И если бы Рада в начале сентября приняла дополнения к закону "об устранении несогласованностей", то какую бы мы видели картину? Каждый организатор торговли имеет право создавать свой клиринговый центр. Этот клиринговый центр должен отвечать определенным условиям – по уставному капиталу и так далее. Он имеет право получить ограниченную лицензию Национального банка.

-- Но по закону о банках и банковской деятельности у Нацбанка нет права выдавать ограниченную банковскую лицензию клиринговым учреждениям.

-- Такая идея была, и в закон внесены или будут внесены такие изменения. Главное, чтобы рынок это понял и воспринял. То есть, биржа, ее клиринговое учреждение может открывать счета для своих участников-клиентов, вполне законно и легально депонировать денежные средства на них, проводить клиринг. Расчетный центр является такой структурой, которая проводит только конечные расчеты.

-- Почему нельзя их проводить в Нацбанке?

-- Потому что Нацбанк не занимается ежедневной операционной деятельностью, потому что в системе электронных платежей Нацбанка открыты счета всем банкам. Потому что Нацбанк имеет свою систему управления рисками. И допуск в СЭП нашей армады профучастников эти риски увеличивает. Поэтому создается Расчетный центр, в котором наши профучастники открывают свои счета и который имеет доступ в СЭП.

-- Там открывают счета все клиринговые организации, а, значит, риски биржи "Перспективы" становятся рисками "Украинской биржи" и наоборот, риски товарных бирж -- рисками фондовых бирж.

-- Ничего подобного, так как Национальный банк является крупным акционером Расчетного центра. Вот почему Нацбанк сначала предлагал владеть 100% этого центра.

-- Некоторые участники рынка, обдумав все "за" и "против", уже не против этой идеи 100% владения.

-- А вы помните, какой крик на рынке был, что Нацбанк хочет создать 100% своего монополиста? По большому счету, это вопрос законодателя – какую модель избрать. Законодатель посчитал, что если там будет Нацбанк, будут наши профучастники, что в этом плохого? Если через какое-то время этот Расчетный центр будет полностью передан рынку, станет полностью рыночным (у Нацбанка останется 25%), что в этом плохого?

-- Тогда надо было делать центр 100% полным обществом Нацбанка, ведь в АО он отвечает только своим взносом

- Интересные участники рынка... Сначала они говорили, что ни в коем случае нельзя 100%, дайте нам хотя бы 25%. Дали 25%, сказали -- мало, дайте 50%. Предложили 50%, они сделали все, чтобы эти поправки не прошли. И теперь говорят, что верните 100%.

-- Второй момент. С этой схемой у биржи остается только комиссия. Биржи говорят, что за одну комиссию они не выживут.

- Я убежден, что биржа должна зарабатывать на предоставлении сервисов биржевой торговли, а не на ночных овердрафтах.

-- Но ведь трейдеры сами туда идут, их же туда не затягивают

-- Что такое биржа? Помните фильм "Гараж": что можно взять с директора рынка – нарукавники, весы? Биржа – это площадка, которая должна на чем-то зарабатывать. Она должна предоставлять услуги: чем шире будет палитра услуг, тем больше будет возможностей зарабатывать. А они хотят не заниматься услугами, а заниматься использованием денег.

-- Но эта услуга называется у них система гарантий. А по принятому закону система гарантий будет одна, и ее будет утверждать Нацбанк…

-- Чтобы не вести дискуссию дальше, я вот что Вам скажу. Конечно, очень хотелось бы, чтобы любой Закон был идеальным и устраивал абсолютно всех. К этому мы все стремимся.

Но идеал в готовом виде может дать только господь бог. А человеку надо постоянно работать над улучшением. И Комиссия еще будет работать над предложениями по доработке этого документа. Мы призываем профучастников к такой совместной работе.

-- Из общения с профучастниками я понял, что не устраивает не только закон, но и нежелание слышать их позицию и идти на контакт в последние два месяца. И попытка "Укрбиржи" провести забастовку связана именно с этим.

-- Не согласен. Нежелание идти на контакт и неприятие аргументов – это разные вещи. На контакт, по крайней мере, мы идем постоянно. Мы не прячемся и постоянно с ними общаемся, высказывая свою позицию: на стратегических группах и в комитетах. Нацбанк, по-моему, тоже выходит на предметное общение. И результаты есть: доля Нацбанка в Расчетном центре снижена, биржам дана возможность создавать клиринговые учреждения.

И потом, есть группа людей, которых представляет Украинская биржа. А есть много других участников. Некоторые из них даже не читали законопроект, слепо поверив позиции, сформированной биржевым советом "Укрбиржи".

Но в любом случае, есть аргументация. Если их аргументация не принимается, значит, два варианта: или слабая аргументация, либо аргументы действительно некорректные. Извините, разве все, что мы предлагаем, вы воспринимаете? Нет, но мы же идем на какой-то компромисс, какой-то контакт. Поставили себе задачу сдвинуть с места маржинальную торговлю – сдвинули, сделали это вместе. По налогам вместе плечом к плечу стоим.

-- Последний вопрос по этой теме. Судьба ВДЦБ. Если все же будут проголосованы изменения и доля Нацбанка в Расчетном центре сократится до 50%, есть шанс, что ВДЦБ будет сохранен?

-- Он должен быть сохранен, но его роль и место на рынке подлежат трансформации.

-- … и на его базе будет создан РЦ.

-- Возможно. Мы не исключаем такого варианта. Но я не хочу забегать вперед. Понимаете, ВДЦБ – это хороший капитал для украинского фондового рынка. И разбрасываться такой структурой нельзя. Во-первых, она действительно во многом рыночная, она технологична, имеет серьезный опыт в расчетах. Будет ли ВДЦБ присоединен к Национальному депозитарию, на базе которого создается Центральный депозитарий? Не знаю, это вариант. Будет ли на базе ВДЦБ создаваться Расчетный центр? Тоже вариант. Будет ли создаваться новая структура, в которую он вольется? Вариантов много, но то, что ВДЦБ однозначно должен найти свое место как весомый объект инфраструктуры фондового рынка, у меня сомнений нет. В каком варианте, в какой ипостаси – пока не готов сказать.

-- НКЦБФР недавно представила концепцию рейтингования. Долго ее ждали от Комиссии, и вот теперь появился документ. Могли бы прокомментировать основные идеи?

-- Сейчас значимость и роль рынка рейтинговых услуг значительно усилена последними изменениями в ряд законов. Это касается и банковской сферы, и фондового рынка, и ИСИ. Наша концепция – эта попытка показать наше видение, каким должно быть взаимодействие регулятора и рейтинговых агентств, сделать их цивилизованными. И упорядочить вопросы получения статуса, отчетности, контроля.

Честно говоря, мы считали, что после публикации придут каике-то замечания от профучастников и госструктур, например, Нацбанка или Минфина, но пока тишина.

Честно говоря, для меня не совсем решенным является вопрос, что именно Комиссия является регулятором рынка рейтинговых услуг. Например, есть Министерство экономического развития, и если рынок рейтингования будет распространяться не только на ИСИ и банки, но и на товарные рынки, то, наверное, это наше общее дело.

Мне кажется, было бы разумно, если бы наши коллеги обратили внимание на этот рынок и попытались показать свое видение его. Если этого не произойдет, мы продолжим его регулировать, но только в рамках, которые очерчены нашими полномочиями.

-- В вашей концепции есть очень интересная идея, чтобы заказчиками были профобъединения.

-- Это хорошая идея, хотя она не бесспорна.

-- Я скорее думаю, что она сложно реализуема на практике. Чтобы украинские профучастники сбросились и совместно оплатили рейтинговое исследование? Это, скорее, из области фантастики.

-- В этой концепции есть несколько провокационных моментов. Мы попытались спровоцировать дискуссию, потому что все слишком пассивны в вопросах регулирования рейтингования, слишком закрыты в высказывании своего отношения и своих позиций. И есть риски, что потом окажется, что мы, мол, что-то там "наваяли". Поэтому там есть и другие провокационные идеи.

-- Когда одно агентство может «стучать» Комиссии на другое?

-- Совершенно верно, мы хотим спровоцировать дискуссию, потому что очень неоднозначные мнения в мире на этот счет. Кто должен платить? Может, должен платить инвестор, чтобы получить объективную картину? Почему платить должен эмитент, как сейчас, ведь это конфликт интересов?

-- И последняя на сегодня тема – по саморегулируемым организациям (СРО) и объединениям профучастников. Недавно принятый закон разрешает членство в СРО лицензиатов с различными видами деятельности и создает им конкуренцию за счет объединений профучастников. АУФТ уже внес изменения в свой устав, ПАРД готовится их внести. Ассоциация "Фондовое партнерство" ожидает от Комиссии положения для получения статуса объединения. Так что на рынке начнется борьба за членов.

А чего Комиссия ожидает от этого закона? Есть ли шанс, что на рынке появится конкуренция за право быть СРО, за наполнение реальным смыслом их деятельности?

- Первое. Это попытка если не искоренения, то ограничения существующего сегодня лицензионного формализма, я бы так сказал. Ведь что мы имеем на сегодняшний день? Если профучастник хочет получить лицензию, ему обязательно нужно быть членом одной единственной по этому виду деятельности СРО. Нравится ему эта организация или нет, вступи, заплати туда взнос, потом приходи к нам и получишь лицензию. Это как минимум формализм.

Мы хотим дать большую свободу участникам рынка в выборе ассоциирования со своими коллегами. Мы снимаем норму об обязательности создания СРО по принципу "один вид деятельности – одно СРО" путем введения нового института объединения профучастников. И участие в нем является достаточным для получения лицензии, поэтому профучастник получает полную свободу в выборе такого объединения (ограничение – не менее 35 % по заявленному виду деятельности).

Второе – идея саморегулирования должна быть реализована не в формальных декларациях, а на практике. Что такое СРО? Само название говорит за себя: саморегулируемая организация участников. То, что сейчас существует, - это объединения, не получившие ни одного полномочия, ни одной возможности заниматься саморегулированием того, что относится к регулированию.

-- УАИБ, по-моему, дает рекомендацию претенденту на получение лицензии компании по управлению активами.

-- Да, зУАИБ занимается предлицензионной подготовкой. Но она может быть, а может и не быть. Ассоциация "Украинские фондовые торговцы" пытается заниматься помощью в отчетности, но эта функция также может быть, а может и не быть.

А что есть саморегулирование? Это когда государственный регулятор часть своих полномочий передает ассоциации. На сегодняшний день существует 188 функций, которые должен выполнять регулятор.

-- 188?!

-- 188 функций. Мы собрали весь массив нашего законодательства и свели из разных актов все в одно целое – вышло 188 функций. Часть из них является исключительно нашими, внутренними. Но почему Комиссия должна разрабатывать методические рекомендации для торговцев? Почему профучастники не могут заниматься подготовкой специалистов для рынка, не могут участвовать в каком-то объеме в пруденциальном надзоре? И так далее, и так далее. Целая серия есть функций, которые можно смело передавать СРО.

Что для этого надо? Первое. Чтобы СРО подтвердили способность организационную, техническую, профессиональную и финансовую выполнять эту функцию.

Второе. Чтобы у Комиссии была возможность, право и технология контроля над выполнением этой функции, то есть, сбор информации, мониторинг и так далее.

Третье. Чтобы у Комиссии были четко прописанные процедуры передачи полномочий СРО и лишения их, если не справляется, не выполняет и так далее.

И вот, исходя из всего этого, Комиссия делает вывод: СРО может считаться только та организация, у которой есть полномочия по регулированию. Если их нет, то вы просто объединение профучастников. Теперь понятно, в чем идея? Но для того, чтобы регулировать, выполняйте наши требования. Иначе вы – объединение. Занимайтесь лоббированием, устанавливайте стандарты, как АФП сейчас – они объединение профучастников, мы с ними отлично сотрудничаем.

Чего мы ждем? Ждем появления на рынке реальной СРО. Даже с той точки зрения ограниченных материальной и финансовой базы Комиссии, которая не всегда достаточна, чтобы качественно реализовать все эти 188 функций.

И, кстати, возвращаясь к Укрбирже и депозитарной системе. Я бы понимал, если бы волну недовольства этим законом подняли СРО, объединения профучастников. Но на сегодняшний день практически все СРО поддержали этот закон, заняли конструктивную позицию, подав свои предложения. И, я уверен, что мы их учтем. Вот это -- позиция.

По материалам: Интерфакс-Украина