Игорь Мазепа: фондовому рынку нужен рыночный подход в регулировании, в противном случае встанет вопрос о целесообразности его существования

Эксклюзивное интервью агентству "Интерфакс-Украина" генерального директора ИК "Конкорд Капитал", председателя биржевого совета "Украинской биржи" Игоря Мазепы

Вопрос: Расскажите, какие проблемы сегодня тормозят развитие отечественного фондового рынка?

Ответ: C появлением УБ в 2009 году, украинский фондовый рынок сделал значительный рывок в развитии. Все, что можно было сделать в той рыночной среде исходя из потребностей различных групп инвесторов, мы сделали. Чуть позже появились другие потребности рынка, которые также необходимо было удовлетворять. В частности, это доступ ценных бумаг иностранных компаний с активами в Украине. Мы вышли с инициативой двойного листинга полтора года назад. Вроде бы как есть полное понимание у Национальной комиссии по ценным бумагам и фондовому рынку (НКЦБФР), но нет никакого желания у Нацбанка Украины. Таким образом, этот вопрос стопорится, даже, несмотря на соответствующие прямые указания президента страны. Это первая вещь. Вторая - это фьючерс на золото, и данной истории тоже около полутора лет. Я вижу в этом инструменте большую потребность, поскольку во время турбулентности и нестабильности, которые мы наблюдаем сейчас, очень многие инвесторы-граждане Украины, обеспокоенные сбережением своих вкладов, смотрят на диверсификацию активов, в том числе на покупку золота. К сожалению, у нас существует единственный способ такой инвестиции – купить золотые слитки и поместить их в банк, что сопряжено со многими транзакционными издержками.

Наше предложение рынку заключалось в том, чтобы можно было быстро, в электронной системе, сделать инвестицию, привязанную к росту или падению цены золота. В результате, ты не несешь абсолютно никаких рисков, что у тебя его (золото) украдут, не несешь транзакционных издержек по его сбережению, а также никаких потерь от большого спреда. Все это можно было бы быстро и удобно делать за полсекунды, но, тем не менее, Нацбанк по каким-то причинам не пропускает инструмент.

И третье – это валютный хедж, то есть беспоставочные фьючерсы на валюту, которые могли бы существенно облегчить жизнь многих украинских компаний, импортеров, экспортеров и всех тех, кто связан с валютными рисками. Подобный инструмент свободно торгуется в Лондоне, и у этого инструмента есть достаточно эффективный и ликвидный рынок. Однако, проблема в том, что он функционирует в Лондоне и ни один украинский эмитент либо компания по-честному не имеют туда доступа. Они, конечно, торгуют через оффшорные компании, в обход нашей регуляции. Но, те деньги, которые могли бы обращаться у нас, в Украине, обращаются на Кипре, на Багамах - где угодно.

Кроме того, одной из причин массового ухода инвесторов из фондового рынка Украины является то, что во второй половине прошлого года возникли существенные опасения по поводу девальвации национальной валюты. Очевидно, что все торгуемые в стране активы имеют гривневую базу, то есть, инвестируя в украинские активы, ты несешь валютный риск. Учитывая это, очень многие участники рынка решили продать свои акции в рынок и побежали менять гривню на доллары, что, в свою очередь, частично создало давление на гривню, которое мы наблюдали в конце прошлого – в начале этого года, и которое до сих пор продолжается. И снова-таки, все это - из-за отсутствия возможности или инструментов, которые позволили бы эффективно хеджировать валютные риски. С одной стороны, Нацбанк добивается мнимой стабильности на валютном рынке, а с другой - полное непонимание и отсутствие рыночных инструментов еще больше дестабилизируют этот рынок.

Вот это те вещи, которые существенно затормозили развитие нашего рынка: мы уперлись в регуляторную стену, которая, к сожалению, в настоящее время существует.

Вопрос: Как обстоят дела с принятием нашумевшего закона "О системе депозитарного учета ценных бумаг"?

Ответ: Что касается еще не вступившего в силу закона "О системе депозитарного учета ценных бумаг", то, на самом деле, его можно охарактеризовать двумя предложениями. Во-первых, это верх существующего в стране правового нигилизма, так как этот законопроект вступает в противоречие с Конституцией Украины и рядом других законодательных актов. Во-вторых, если он будет подписан председателем Верховной Рады и президентом, то, на самом деле, это будет означать начало или, учитывая текущую ситуацию, продолжение конца биржевого рынка. Я думаю, если закон окончательно будет принят, вопрос о будущем не только ПФТС, но и "Украинской биржи" (УБ) встанет ребром.

В настоящее время акционеры УБ дотируют биржу где-то на $1,5 млн в год - это то, что они, по сути, выкладывают из своего кармана ежегодно для того, чтобы у нас существовала и работала биржевая система. Мы надеялись и верили, что эти деньги - это инвестиции в долгосрочную цель, к которой мы все шли. И тут эта цель перечеркивается вышеуказанным законом.

Причин этому несколько. Во-первых, в результате действия этого закона будет создан центральный депозитарий на базе Нацдепозитария Украины (НДУ). Рынок принципиально не против этого. Мало того, существующая депозитарная система и так выстроена вокруг того, что у нас есть один рыночный депозитарий – Всеукраинский депозитарий ценных бумаг (ВДЦБ), доля в котором Нацбанка и госбанков – контролирующая. То есть, по сути, государство и так имеет в нем контроль.

В то же время, закон "О системе депозитарного учета ценных бумаг" предполагает, что ВДЦБ должен за шесть месяцев передать все свои клиентские счета новосозданному депозитарию. Это само по себе находится в конфликте с Конституцией и законами, гарантирующими неприкосновенность предпринимательства, а также защиту частной собственности: когда все активы ВДЦБ будут переданы НДУ, его (ВДЦБ) стоимость будет равняться нулю. Но у ВДЦБ помимо Нацбанка и госбанков, есть и другие акционеры: Московская биржа, ПФТС, УБ, иностранные банки и ряд украинских банков. Это значит, что простым росчерком пера законодатель отнял бизнес у одного субъекта хозяйствования и нерыночным способом, монопольно, отдал его другому субъекту, т.е. совершил такое действие, которое еще раз, повторю, находится в противоречии с основным законом и многими другими законами страны. Президент Украины заявляет о необходимости улучшения инвестиционного климата и привлечения инвестиций в страну, а в этом случае на уровне закона отнимают бизнес у рыночного субъекта. Как это повлияет на инвестиционный климат, думаю, всем понятно.

И самое главное в этом законе – это будущее клиринговой системы. С одной стороны, документ предполагает, что в ходе выполнения некоторых условий Нацбанка биржи смогут вести свой независимый клиринг, а с другой - все технические моменты имплементации либо не прописаны, либо прописаны так, что это право никогда не реализуется, и за государственные средства будет создан монополист, который не будет привносить дополнительную пользу, но от деятельности или бездеятельности которого будет зависеть весь рынок. По сути, создается нерыночная структура, в которую Нацбанк положит 100 млн грн государственных денег.

Кстати, хочу напомнить, как этот закон принимался. Над разработкой этого документа работало много экспертных групп, комиссий, международных организаций, коллективов, которые включали в себя представителей разных заинтересованных сторон, в том числе и УБ. В результате проект закона, который был написан и прошел первое чтение, был взвешенным и выверенным тысячами рабочих часов людей, вовлеченных в этот процесс. А тот законопроект, который был вынесен на голосование во втором чтении, в последнюю минуту был написан чиновниками Комиссии и НБУ где-то на коленях, он абсолютно противоречит ряду законов и Конституции в том числе.

Вопрос: Что с Вашей точки зрения является причиной возникшей ситуации?

Ответ: Среднедневной остаток преддепонированных средств только на срочном рынке Московской биржи превышает $1 млрд. Это те гарантийные взносы, платежи, которые участники рынка делают на биржу, и дальше биржа имеет возможность размещать часть из них в высоконадежные вложения (в государственные ценные бумаги, депозиты в надежных банках). Такое инвестирование направлено на снижение биржевой комиссии, т.к. биржа покрывает часть расходов за счет процентного дохода, при этом биржа контролирует риски таких вложений и не допускает потери денежных средств. Теперь, даже если мы возьмем супероптимистичный сценарий развития украинского фондового рынка и предположим, что остатки на УБ будут в 10 раз меньше, чем на Московской бирже, это будет означать сотни миллионов долларов, которые способен аккумулировать фондовый рынок.

Я предполагаю, что какому-то чиновнику захотелось "сесть" на эти остатки и воспользоваться ситуацией. По крайней мере, другой логики и предположений у меня нет.

В то же время если бы в законе было прописано, что клиринговая организация имеет прямой доступ к системе электронных платежей (СЭП), а там есть достаточно жесткие требования, то всех этих сложностей и неэффективностей удалось бы избежать. Вот эти два принципиальных момента делают любое другое функционирование биржи экономически нецелесообразным и бессмысленным. Когда чиновничья регуляция идет против рынка, работать тяжело.

Вопрос: Я знаю, что недавно Вы были с рабочим визитом в Москве, где провели ряд встреч с российскими коллегами-фондовиками. Интересно, какие вопросы обсуждались и каково отношение Московской биржи к ситуации, сложившейся на украинском ФР.

Ответ: Будучи в роли главы биржевого совета УБ, я постоянно встречаюсь с акционерами, членами биржевого совета, в том числе регулярно проводятся встречи с российскими коллегами. В ходе последнего визита в Москву я общался с заместителем председателя Банка России, председателем совета директоров Московской биржи - Сергеем Швецовым, председателем правления Московской биржи – Александром Афанасьевым, членом совета биржи Жаком Мегредичаном и другими российскими фондовиками.

Дискуссия шла по некоторым вопросам. Во-первых, состояние фондового рынка, наши способности и неспособности по целому ряду регуляторных причин предоставлять рынку необходимые продукты; во-вторых, относительно последней регуляторной инициативы НБУ и НКЦБФР – законе о центральном депозитарии.

Три-четыре года назад прогрессивные западные и восточные биржи очень быстро зашли на украинский рынок – Варшавская фондовая биржа приобрела долю в "Иннэксе", ММВБ - в ПФТС, РТС создало УБ. Сегодня Варшавской биржи уже практически нет - они признали свои потери и готовы их списать. Ситуация с ПФТС такова, что биржа в последние два-три года действует без какой бы то не было стратегии и понимания способов заработка, поэтому судьба ПФТС - неоднозначна, неизвестна

Что касается УБ, та очень хорошая позитивная динамика, которая была в послекризисные 2009-2011 гг., те революционные новые для рынка технологии - центральный контрагент, анонимность и безрисковость расчетов - дали хорошую динамику: количество операторов на рынке и инвесторов росло в геометрической прогрессии. Это был расцвет биржевого рынка. Кроме того, УБ была первой биржей, запустившей срочный рынок. Сегодня судьба УБ во многом зависит от того, будет ли подписан закон "О системе депозитарного учета ценных бумаг".

Вопрос: Глава НКЦБФР Украины Дмитрий Тевелев как-то выразил мнение, что именно преддепонированные средства - основной камень преткновения в этой ситуации, в частности, относительно того, кто ими будет управлять.

Ответ: Это рыночные деньги и биржи сами отвечают перед своими клиентами за них. Поэтому этими средствами должны управлять биржи, а не чиновник. В этом вопросе кроется один из принципиальнейших моментов – кто контролирует деньги, тот и управляет риском на биржевом рынке. Если биржевыми рисками будет управлять чиновник со средним временем ответа 30 календарных дней и массой пожеланий вышестоящих товарищей направить биржевые деньги на "социально значимые нужды", то весь рынок должен понимать результаты такого управления. Во всем мире рисками на бирже управляет сам рынок через рыночные клиринговые организации – это аксиома.

Вопрос: Между тем Д.Тевелев отметил, что, поскольку разные биржи специализируются на разных бумагах, торговец вынужден депонировать деньги на разных площадках, и, в зависимости от конъюнктуры, эти деньги находятся в замороженном состоянии и не работают.

Ответ: Я сомневаюсь, что Д.Тевелев мог такое сказать. В мировой практике есть более простое решение этого вопроса – создание технологических и расчетных "мостов" между клиринговыми палатами разных бирж. В этом случае деньги на одной бирже в он-лайн режиме отображаются у этого торговца на другой бирже. Вот только клиринговая палата в Украине по факту одна – на УБ, поэтому и не с кем строить "мост". Да и акции обращаются в основном также на одной площадке, соответственно, считаю это надуманной проблемой. Вы можете запросто проверить этот факт по остаткам тех денежных средств и активов, которые находятся на ПФТС и на УБ. Если на ПФТС это - ноль либо близко у нему, то на УБ - это около 100 млн грн плюс более 1 млрд грн в акциях. Суть в том, что природа торговых операций на ПФТС не является биржевой: там нет ценообразования, единственное, что там происходит, – это регистрация сделок после того, как они произошли "на телефоне", а расчеты происходят внутри депозитария НБУ. В то же время на УБ идет очевидное конкретное ценообразование и чисто биржевая торговля, которая и должна быть.

Поэтому, абсолютно не должно возникать опасений относительно размывания инвесторами собственных оборотных средств.

Вопрос: Знакома ли вам практика разрешения подобной ситуации в зарубежных странах, в той же России, Польше?

Ответ: Да, такой опыт есть в России, в Англии, Германии и Америке, то есть, это обычная рыночная практика. В России, к примеру, биржа владеет клиринговым центром, который осуществляет все расчеты и платежи и она же, что самое главное, осуществляет гарантирование по фьючерсам и опционам. В России срочный рынок в разы больше спотового. При этом срочный рынок - это всегда риски, риски того, что если курс того или иного базового актива существенно сдвинется, возникает вероятность того, что кто-либо из участников не сможет выполнить свои обязательства. Поэтому роль биржи - контролировать эти риски.

В настоящее время технологии, которые существуют на УБ, пришли из России. Эти технологии в 2008 году, когда был кризис фондового рынка и падение цен акций достигало 40% за день, доказали свою надежность и не допустили ни одного дефолта по срочным контрактам. Т.е. система управления рисками, выстроенная внутри биржевого холдинга (биржа, клиринг, расчетная организация, депозитарий) доказала свою устойчивость к кризису, а теперь представьте себе чиновника, который должен за 1-2-3 минуты принять решение об управлении риском на 100-300 млн долларов в условиях падения рынка. Как Вы думаете, как он поступит? Оперативно ли отреагирует? Не будет ли преследовать чьих-то интересов? Именно поэтому управление рисками всегда находится в ведении биржевого холдинга, т.е. рыночных структур.

Вопрос: В апреле текущего года биржевой совет УБ создал рабочую группу, которая должна была рассмотреть возможность слияния двух бирж - УБ и ПФТС. Были ли какие-либо решения этой группы?

Ответ: Да, действительно такая рабочая группа была создана и, действительно, существовал ряд инициатив на эту тему. Мы обсуждали несколько моделей возможного слияния и возможных синергий, которые получим, и пришли к тому, что такое слияние - нецелесообразно.

Когда мы предполагали, что все, что касается акций, срочного рынка и валютных операций, будет происходить на УБ, а все, что касается товаров и производных на товарные активы, - на ПФТС, тогда акционеры УБ задались абсолютно логичным и правильным вопросом: "А чего УБ не хватает, чтобы делать и то, и другое, и третье?". УБ в настоящее время - живой самодостаточный организм и с точки зрения менеджмента, и с точки зрения капитализации, активности участников, и с точки зрения технологий, доступа в рынок - по всем критериям, по которым, грубо говоря, можно оценить операционную эффективность биржи. УБ точно не уступает ПФТС! Поэтому когда мы сами себе ответили на все эти вопросы, стало абсолютно очевидно: нет никакого смысла сливаться, по крайней мере, для акционеров УБ.

Кроме того, сейчас в структуре акционеров УБ находится объединенная биржа ММВБ-РТС и около 40 реальных рыночных рабочих операторов, которые, с одной стороны, - ее акционеры, с другой, клиенты этой биржи. В структуре акционеров ПФТС также есть ММВБ-РТС (50%) и еще 150-160 других акционеров, в основном, "мертвых душ", которые не торгуют на ПФТС. Поэтому, даже если бы мы пришли к выводу о целесообразности слияния, мы бы вступили в дискуссию с "неживыми" или "пустыми" акционерами ПФТС, которые на этом рынке не торгуют.

Всю перепалку в прессе по поводу смены менеджмента ПФТС я объясняю единственной причиной: некоторые акционеры хотят добиться от мажоритарного акционера либо выкупа их долей, либо роспуска биржи и дележки $10 млн, которые вложила Московская биржа и сейчас есть у ПФТС, и которые биржа успешно "проедает" ежедневно. Иной подоплеки вокруг происходящего я абсолютно не вижу. Все эти заявления и открытые письма направлены не на развитие бизнеса ПФТС (иначе бы эти акционеры приложили силы и создали бы хоть один рабочий бизнес на ПФТС), а на "распиливание" капитала биржи. Риторический вопрос к рыночному сообществу – хочет ли оно поддерживать такое движение?

Также, я сразу хочу сделать одно уточнение: Московская биржа имеет в УБ 43%-ную долю в капитале и двух из 11 членов наблюдательного совета. У нас никогда не возникало никаких разногласий, споров и тем более, публичных конфликтов по вопросам менеджмента, стратегии, бюджета, продуктов и еще чего-либо, потому, что все сделано правильно, взвешено, рыночно. Поэтому акционеры УБ, и я, как председатель биржевого совета, всегда выступали за рыночный подход во всем, в том числе и в регуляции наших законопроектов.

Вопрос: Можно ли сделать вывод о том, что московские акционеры вообще не будут ничего вкладывать в ПФТС, то есть, пустят все на самотек, и она сама будет не в состоянии конкурировать с УБ?

Ответ: Я не знаком с позицией московского акционера относительно ПФТС, но знаком с его позицией по поводу того, что рынок должен развиваться на базе местной инфраструктуры.

Честно говоря, наблюдая со стороны, можно сказать, что московский акционер оказался несколько в неудобной ситуации относительно ПФТС: придя туда, он принес свои технологии, знания, деньги, но, спустя несколько лет, очевидного результата не получил. Кроме того, я пока не вижу четкой стратегии развития ПФТС, и как она может соответствовать рыночным потребностям.

Вопрос: Ранее мы говорили о том, что существует ряд регуляторных проблем, не позволяющих внедрить на нашем рынке фьючерс на золото, двойной листинг и валютное хеджирование. Не останавливают ли эти проблемы УБ в планах на запуск других, абсолютно новых инструментов в ближайшее время?

Ответ: Это еще один очень важный момент, который мы обсуждали с нашими московскими коллегами - продуктовая линейка. Это те продукты, которые сейчас существуют на рынке, и те, которые мы, возможно, в ближайшем времени будем запускать.

Из вышеуказанных трех очевидно, что пока ничего не работает. То, что мы сейчас серьезно и внимательно намерены рассмотреть, так как видим в этом большую потребность рынка, – это безпоставочный фьючерс на пару "гривня-рубль". У нас достаточно много российских инвестиций, к примеру, в банковской сфере: если произойдет девальвация гривни, капиталы этих банков окажутся абсолютно не защищены. У нас есть значительный товарооборот между субъектами двух стран, в том числе в рублях, и здесь также есть высокая потребность бизнеса в хеджировании валютного риска.

Выходя с инициативой создания валютного инструмента "гривня-рубль", Московская биржа, помимо всего прочего, предлагает рыночный инструмент защиты от неблагоприятных колебаний валютного курса и, тем самым защищает интересы своих импортеров/экспортеров, работающих в Украине. У них есть государственная задача - защищать свои интересы. У нас, в принципе также должна быть подобная задача - защищать интересы украинского производителя, и я считаю, что этот инструмент должен работать как часть государственной политики.

Сейчас мы разрабатываем технические возможности доступа различных клиентов к этому сегменту. Идеально, конечно, чтобы у нас был единый биржевой "стакан", который был бы на двух биржах – и на Московской бирже, и на УБ, чтобы украинские и российские участники имели абсолютно равный доступ к этому инструменту. Если по каким-либо причинам регуляторы "зарубят" этот инструмент, он просто будет торговаться в России и украинские операторы вновь будут поставлены в очень невыгодную ситуацию.

Вопрос: Когда планируется запуск этого инструмента?

Ответ: Я не питаю иллюзий относительно того, что фьючерс на пару "гривня-рубль" в Украине появится в ближайшее время.

В то же время, если это не получится в Украине, то в ближайшее время в России точно получится, и тогда украинские операторы будут искать возможность работать там, как они уже ищут возможность работать в Лондоне и Варшаве. Таким способом наши регуляторы просто вынуждают бизнес уходить из Украины и делать аналогичные вещи где-то в более либеральных странах.

Говоря о Московской бирже и о наших возможных совместных действиях, скажу, что в настоящее время также обсуждается выход украинских эмитентов на Московскую биржу с листингом. Кстати, я с удивлением для себя узнал, что, НКЦБФР, убивая фондовый рынок в Украине, в том числе через принятие закона, о котором мы говорили, в то же время едет в Москву с инициативой листинга наших ценных бумаг в столице России. Казалось бы, договоритесь с участниками, чтобы листинг был в Украине, и сделайте простые и базовые шаги для создания условий и предпосылок для такого листинга. И все, нам Москва не нужна.

Еще раз повторю: я не вправе говорить от имени Московской биржи. В то же время, насколько я понимаю позицию своих московских коллег, они выступают за то, чтобы украинские ценные бумаги обращались в Киеве, а не в Лондоне, Варшаве или Москве, поэтому они и пришли в нашу страну.

По материалам: Интерфакс-Украина